Почему я не бегу из Челябинска — Блог Артема Краснова
Опубликовано: 30.09.2018
Егор, автор самодельного прицепа-кемпера , на вопрос о ближайших планах ответил так:
— Мы в Челябинске-то последний год, потом уезжаем.
Уезжает не он один. Иные уже там, другие собираются, третьи ожесточенно мечтают, четвертые примеряются.
Уезжают не маргиналы, которым нечего терять. Уезжают люди с профессиями, часто — своим бизнесом. Люди семейный, умные, предприимчивые. Уезжают по-разному: кто-то сразу за границу, другие в Питер, ещё больше — в Краснодарский край. В банальную Москву.
И даже захочешь их отговорить, не найдешь аргументов. Что такое Челябинск? Город, в котором мелкодисперсные частицы встроены в обмен веществ. Где бабье лето всегда с каким-то кочегарским душком. Город, на котором будто поставили крест. Который самопрезентует себя в федеральных новостях мусорным коллапсом.
К тому же, для челябинцев характерны упаднические настроения, поэтому хромает экология не только внешняя, но и внутренняя. Город похож на армию, которая проигрывает слабому врагу из-за неверия в успех.
И почему тогда не уезжаю я?
— Может быть, потому что ты мудак? — спрашивает меня внутренний Лёша из «Квартита И», придирчивый, как его фрицы.
— Я как-то не подумал, — отвечаю я ему голосом Камиля. — Хорошая версия. Многое объясняет.
И развожу руками, слегка задетый.
Переезд — это хлопотно. Это понятно. Нужен пинок под зад, да что там пинок — выстрел шрапнелью размером с метеорит. Я предвижу каскады сложностей, от поиска работы до маяты с недвижимостью, решение которых заставит трижды раскаяться.
С другой стороны, неразрешимых проблем нет и когда-нибудь они закончатся. Если считать переезд инвестицией в будущее, возможно, это самая выгодная заморочка из всех заморочек нашей уральской жизни.
Нужно лишь желание, устойчивое, как челябинский смог. И каждым днём НМУ это желание должно крепнуть. Поэтому я спрошу себя по-другому: почему у меня нет даже желания? Смог есть, а желания нет? Это как называется — не смог?
Далее я перехожу к субъективной части, которая, как одежда, может не подойти лично вам.
Хотя я нечасто вижу друзей, для меня важно осозновать их присутствие. Впрочем, разве эти сантименты важны сегодня, если есть скайп и прямые трансляции?
Когда мой друг детства уехал в Европу, мы общались бесплатно и почти ежедневно. Когда он вернулся в Челябинск, мы стали общаться как обычно — раз в полгода. О жизни фейсбучных френдов я знаю, пожалуй, не меньше.
Но когда вы далеко, исчезает общий знаменатель. Ты выслушиваешь его проблемы, а он — твои, но эти проблемы кажутся мыльной оперой про бразильскую жизни. Пасмурно у вас там? Штрафы высокие? Мигранты? Какие пустяки. Ты слушаешь из вежливости; той пародийной вежливости, которой мы почуем словоохотливых путешественников. В век ютуба и соцсетей сложно увлечь рассказами о других городах. И когда ты понимаешь, что и тебя слушают из вежливости, накатывает чувство одиночества.
Когда я звоню маме, мне важно понимать, что зарастающий мусором двор — это не просто беда далёкой и гибнущей глубинки, над которой я посмеюсь в кулак, а беда, которую я увижу из собственного окна тоже. За ним может быть другой двор, но тот же самый срач. А это так объединяет. Глядя на такую помойку, я шиплю: сволочи. Но если я уеду, кто будет шипеть? Кстати, я преувеличил: наш двор мусорный коллапс обошел стороной. Но паникерские настроения были всё равно.
Фото Ильи Бархатова (74.ru)
Бывая в других городах и странах, я неизменно примеряю их на себя. Примеряю дом в Чехии или сарай в норвежских фьордах (сдается за 100 тысяч наших денег). Примеряю деревню в Башкирии, студию в Краснодаре, каморку в Подмосковье. Я совсем не прочь бывать здесь иногда, это стимулирует… Но переезжать — это совсем другое.
Есть люди дерзкие, молодые, успешные — они сразу попадают на пик волны. Есть мастера общения, способные втереться в доверие, обрасти связями, найти друзей. Я же в чужом месте неизменно чувствую себя гастрабайтером, этаким Джамшутом с неправильной речью и дурными манерами. Челябинск мне это прощает. А я в ответ прощаю ему что-то ещё.
Уровень моего личного счастья весьма слабо зависит от плюсов, которые сулит переезд. У меня есть идея самого себя через десять лет. Проживание в Челябинске ей не противоречит.
Уезжая куда-то в сердцах, я увожу с собой критичность. Через две недели эта критичность прорастает на новом месте. Я начинаю видеть минусы. Меня раздражает холод в европейских домах зимой. Меня раздражают их вежливые бронелобые копы. Меня раздражает высокомерие соседей-пакистанцев (сами-то, блин…). Раздражают медлительные тайцы. Раздражает острая еда. Раздражает несолёная соль. Раздражает давка в метро. Раздражают цены, пробки, жара, ветер. Не поймите превратно: если бы я был азиатом, я бы любил жару, немцем — любил бы Октоберфест. Но я челябинец. Так получилось.
Я не говорю веское нет: всегда возможно искушение, против которого не устоять. Тот же Октоберфест. Просто сам переезд не является для меня идеей-фикс.
Я, кажется, обошёл тему экологии. Сколько лет жизни мы теряем, вдыхая то, что выдыхают заводы, свалка и карьер? Наверное, сколько-то теряем. А ещё теряем годы из-за стрессов, курения, алкоголя, малоподвижной жизни и одного из смертных грехов — уныния. Так что в моих силах всё немного уравновесить.
Плюсы, которые я вижу в Челябинске, не поймут те, кто здесь не жил. Для них он так и останется промышленным мегаполисом, дымовая завеса которого видна ещё на подъезде. Для меня Челябинск — это лицей №31, это щедрая природа вокруг, это заросший двор моего детства и люди вокруг него. И 74-ка.
Но другие уезжают и посмеиваются над оседлыми, над их инертностью и попытками её оправдать. И едут в маленькие райки, созданные другими оседлыми людьми. Наверное, это две стороны одной медали — движение и неподвижность, завоевание и сохранение.
Если бы в мире существовал только ветер, хорошей погоды не было бы нигде. Если бы все бежали от проблем, не было бы и мест, куда от них можно сбежать. И городские управленцы с психологией кочевников вряд ли здесь навсегда.
Но всё это слишком субъективно, чтобы быть правдой для всех. Поэтому не настаиваю.
